Интересный анализ этой ситуации
------
«Роснефть», обремененная гигантскими долгами и одновременно особой государственнической миссией, регулярно встречала сопротивление людей с министерскими чемоданчиками. Тут нет ни идеологии, ни желания что-то завоевать. Мотивы «Роснефти» – снизить сопротивление воздуха – неотъемлемой части среды обитания, где правительство представляется клубом недалеких бездельников
Министр экономического развития России Алексей Улюкаев угрозами вымогал взятку у «Роснефти» за содействие в приватизации «Башнефти», а «Роснефть» нажаловалась на министра в ФСБ. Так нам преподносится происходящее. Крупнейшая нефтяная компания России как жертва министра-коррупционера, меняющего свою позицию в зависимости, вероятно, от размера предлагаемых взяток. Проблема заключается в том, что поверить в существование министра-коррупционера можно, а вот в вымогательство денег у «Роснефти» – гораздо сложнее. Зачем Сечину голова Улюкаева – главная интрига происходящего.
Освободители против менеджеров
На протяжении 2016 года мы наблюдали, как отстраивается работа Управления собственной безопасности ФСБ, по инициативе которого были начаты громкие дела в отношении губернаторов, мэров и расследования, прямо или косвенно затрагивающие таких тяжеловесов, как Евгений Муров и Андрей Бельянинов (оба потеряли свои посты). СМИ активно писали про работу загадочного шестого отдела УСБ ФСБ, главой которого до июля 2016 года был Иван Ткачев.
В мае начался процесс поглощения руководством УСБ Службы экономической безопасности ФСБ – подразделения, с которым УСБ якобы находилось в конкурентных отношениях. Главой СЭБ стал бывший глава УСБ Сергей Королев. А тот самый Ткачев, которому приписывают роль нового демиурга – борца с коррупционерами, невзирая на чины и заслуги, возглавил управление «К» СЭБ (банки и финансы).
Однако затем произошло неожиданное: заместитель начальника УСБ влиятельный генерал Олег Феоктистов был отправлен в отставку, хотя именно ему прочили место главы УСБ – самой влиятельной и, по сути, никому не подотчетной структуры. Вскоре стало известно, что Феоктистов перешел на работу вице-президентом по безопасности в «Роснефть». И Феоктистова, и Ткачева называли «сечинским спецназом» – силовиками, особенно приближенными к главе «Роснефти». Назначение Феоктистова косвенно подтверждало это.
Теперь «Новая газета» со ссылкой на свои источники (и СКР это подтверждает) сообщает, что именно «Роснефть» инициировала дело против Улюкаева. Феоктистов собирал данные, писала газета. При этом Ткачев как куратор в сфере финансов и банковской деятельности вел расследование.
Таким образом, список дел этой группы прирос Улюкаевым – с точки зрения статуса обвиняемого это самое крупное дело ФСБ. Что общего между процессами, в которых фигурируют Александр Хорошавин, Вячеслав Гайзер, Никита Белых, Сергей Михальченко, Андрей Бельянинов? Только то, что их дела ведет ФСБ, а инициатором преследования является Игорь Ткачев.
Возможно, причины ареста Улюкаева стоит искать не в его собственных действиях, а в действиях тех, кто добился его ареста. Внутри властной вертикали наблюдается размежевание между двумя пространствами: силовым и гражданским. Чекисты, предложив Путину свои услуги и получив условное добро на чистки, начали формировать политическую надстройку, орган неформального надзора над гражданской управленческой вертикалью.
Информагентства со ссылкой на источники сообщали, что ФСБ начала разработку Улюкаева более года назад, разрешение на прослушивание его разговоров было получено летом. Также появлялись сообщения, что ФСБ прослушивала руководство СКР и начальников из Службы экономической безопасности. Этого вполне достаточно, чтобы предположить, что прослушивают не только Улюкаева, но и остальных министров, глав госкорпораций, конкурентов-силовиков, руководство Администрации президента.
«Силовая элита» в России после начала войн на Украине и в Сирии стала перенимать основные рычаги управления сферой безопасности. Военные закрепились в сфере внешней политики, потеснив дипломатов. Во внутренней политике функцию безопасности в самом широком смысле монополизируют генералы ФСБ, политически связанные с Сечиным: сначала была нейтрализована внутрикорпоративная конкуренция, затем подмят СКР.
Сечина и ФСБ можно сравнить с кабелем и электротоком: чекисты – это заряд, энергия; Сечин – проводник, определяющий также и направление движения тока. Военное время и логика осажденной крепости питают легитимность темы безопасности и ее бенефициаров, что планомерно и почти неуправляемо поднимает напряжение в сети, а те, кому удается правильно ее направить, получают новые дивиденды. Силовая надстройка как своего рода предохранитель режима от внутренней уязвимости и провокаций легитимирована на высшем уровне и особенно востребована в условиях, когда заниматься внутренней политикой Путину не с руки. Масштабы не те. Какую цену он готов заплатить за эффективность этого предохранителя? Такую же, как и за стабильность своей власти.
А был ли Путин
На этом фоне и выстраивается взаимодействие самого слабого в современной России правительства с самой мощной и политически влиятельной корпорацией – компанией «Роснефть». А теперь предположим то, что трудно вообразить: а что, если Путин не давал прямого и однозначного согласия на продажу «Башнефти» «Роснефти»? Кажется, этот сценарий априори исключался как невозможный. Продажа «Башнефти» – решение политическое, а политические решения в стране принимает лишь один человек – президент.
Но продажа «Башнефти» хромает именно потому, что сделка не получила публичной гарантии от главы государства. В публичном пространстве Путин от нее всячески дистанцировался. Вспомним, что президентская позиция заключалась в том, что было «с одной стороны» («Роснефть» не имеет права принимать участие в приватизации) и «с другой стороны» (формально это все-таки не госкомпания). Сам президент, если вчитываться между строк, склонялся к тому, чтобы «Роснефть» к продаже допустить, но оставлял этот вопрос на рассмотрение кабинета министров. Сознательная и, кажется, провокативная отстраненность президента могла быть чем-то вроде проверки для министров.
В конце сентября правительство неожиданно меняет позицию. После месяца с момента отказа от приватизации подготовка к продаже «Башнефти» разморожена, «Роснефть» к участию допущена. Менее чем через две недели компания Игоря Сечина завершит сделку. Сделку, которая «немного удивляет» Путина, прямо признавшегося в этом на форуме «ВТБ Капитала» 12 октября.
Предположим, правительство вовсе не получало прямого и однозначного указания Путина продать «Башнефть» «Роснефти», а было вынуждено довольствоваться абстрактной рекомендацией в духе «сделайте так, как лучше для бюджета». Кабинет Медведева и сделал так, как понял. Путина такое решение вполне устроило, но предметом эксперимента, кажется, была не «Башнефть», а правительство, которое прокатили на карусели, позволив сначала отстаивать «нормальную приватизацию», а затем подтолкнув к фактической национализации «Башнефти» в интересах «Роснефти», если все же считать последнюю госкомпанией. Поразительная гибкость и слабость министров в деле «Башнефти», готовность мгновенно отказаться от прежней позиции – это было одним из главных результатов сделки, механизмом самоунижения.
Сопротивление воздуха
В чем сегодня главная проблема «Роснефти» в отношениях с правительством? Казалось бы, компания добилась своего еще до ареста Улюкаева. «Башнефть» куплена в режиме эффектно и эффективно выстроенной спецоперации, готовится решение о выкупе «Роснефтью» собственных акций у «Роснефтегаза». Сопротивление было, но оно сломлено.
А теперь посмотрим на ситуацию с другой стороны. Почти год ушел у «Роснефти» на то, чтобы добиться реализации сделки. Путин, не желающий прямо и жестко лоббировать интересы «Роснефти» в правительстве, оставил Сечина один на один с министрами, не стеснявшимися в выражениях. Белоусов называл продажу «Башнефти» «Роснефти» «глупостью», тот же Улюкаев говорил, что «Роснефть» – «ненадлежащий покупатель».
И это только один сюжет натянутых отношений между государством и нефтяной компанией. До этого была масса других проблемных точек: допуск частных нефтяных компаний к разработке шельфа, изъятие дивидендов «Роснефтегаза», налоговая реформа, передача «Роснефтегазу» пакетов акций энергокомпаний и так далее. Четыре года Сечин копил недовольство министрами, раздраженный, вероятно, не столько их упрямством, сколько бессилием.
«Роснефть», обремененная гигантскими долгами и одновременно особой государственнической миссией, регулярно встречала сопротивление людей с министерскими чемоданчиками. Тут нет ни идеологии, ни желания что-то завоевать. Мотивы «Роснефти» – снизить сопротивление воздуха – неотъемлемой части среды обитания, где правительство представляется клубом недалеких бездельников.
Это он, Игорь Иванович Сечин, спасает российский бюджет, переплачивая с премией 50% за «Башнефть». Это он месяцами пробивает виртуальные стены, возводимые министерскими бюрократами, рассуждающими про рынок и реформы. Постоянное мелкое и раздражающее сопротивление не могло не вызывать желания стукнуть один раз, чтобы неповадно было. Теперь, когда министр задержан в офисе «Роснефти», компания приобретает особый статус.
В понимании «Роснефти» Улюкаев мог оказаться олицетворением назойливых правительственных чиновников, от которых Сечин устал отмахиваться. Соединим теперь имеющийся у него силовой ресурс с желанием покончить с этим сопротивлением раз и навсегда. Именно сейчас, когда «Башнефть» продана, когда уже мало кто помешает. А тут еще и кризис, обостряющий внутривластные противостояния.
Арест Улюкаева – следствие, а не самоцель. Причем следствие процесса, далеко не так хорошо управляемого, как может показаться на первый взгляд. Набирающая мощь силовая привилегированная надстройка над гражданской вертикалью накопила слишком много энергии, под тяжестью которой она может обвалиться, как крыша под тяжестью снега. Силовой навес давит на гражданские институты управления, и то тут, то там будут локальные обвалы. То губернатора возьмут, то министра. Вот только Кремль должен понимать, что без новых подпорок рано или поздно накрыть может всех, а значит, в среднесрочной перспективе можно ожидать большой реформы силовых структур.
© Татьяна Становая
и я том же который раз,
)
Напротив, он часто ссылается на экономические учебники,а про какие то мифические специальные учебники он никогда ни чего не говорил, поскольку таких не существует. Единственное, что он говорил - про бизнесовые книги, которыми завалены книжные полки. Это из разряда мириада книг по саморазвитию, которыми завалены интернеты и книжные полки магазинов, которые в действительности лучше обходить стороной 
по сравнению с западными продуктами.
Только вопрос: почему с таким багажом знаний Вы не занимаетесь производством?! 
