Страницы: Пред. 1 2 3 4 След.

Нассим Талеб

нассим талеб, черный лебедь, антихрупкость, стоицизм
Всякий раз, когда вы идете к врачу и получаете лечение, вы подвергаетесь риску для здоровья, который нужно анализировать так же, как мы анализируем другие компромиссы: вероятная польза минус вероятные издержки.

Если вы хотите ускорить чью-то смерть, приставьте к человеку личного врача. Я не о том, что нужно посоветовать ему шарлатана; просто дайте человеку денег, а специалиста пусть он выберет сам. Сгодится любой врач.
Стрессор – это информация. Слишком мощный инфопоток – это излишний стресс, превосходящий верхний порог антихрупкости. Медицина только открывает целительные свойства поста: тот, кто постится, избегает гормональных встрясок, сопровождающих приемы пищи. Гормоны распространяют информацию по нашему телу, и когда ее слишком много, организм приходит в замешательство. Опять же, как и в случае с избытком новостей, чрезмерная информация становится вредной: вечерние выпуски новостей и сахар наносят человеку как системе примерно одинаковый ущерб.
После того как событие произошло, нам нужно понять: мы виноваты не в том, что не смогли что-то предсказать (скажем, цунами, арабо-семитскую весну или иные мятежи, землетрясение, войну, финансовый кризис), но в том, что не смогли уразуметь (анти)хрупкость. Нам нужно спросить себя: «Почему мы создали нечто столь хрупким в отношении данного типа событий?» Не увидеть приближение цунами или экономического краха простительно; создать хрупкий дом или хрупкую экономическую систему – преступно.
Хрупкое больше теряет, чем приобретает, его расходы больше доходов, оно асимметрично, и эта асимметрия неблагоприятна
Антихрупкое больше приобретает, чем теряет, его доходы больше расходов, оно асимметрично, и эта асимметрия благоприятна.
Вы антихрупки относительно источника переменчивости, если потенциальные приобретения превышают потенциальные убытки (и наоборот).
Более того, если ваши потери меньше приобретений, отсутствие переменчивости и стрессоров могут вам повредить.
Речь идет об опционе, который дает покупателю «право, но не обязательство»; разумеется, для другой стороны, называемой продавцом, это, наоборот, «обязательство, но не право». У Фалеса имелось право – но не было обязательства – использовать маслобойни в случае, если на их услуги резко возрастет спрос; у другой стороны было обязательство, а не право на него работать. Фалес заплатил за эту привилегию небольшую цену, его потери были ограничены, а потенциальный доход – велик. Это первый зафиксированный опцион в истории.

Опцион – это агент антихрупкости.
Ученый, исследующий что-либо, может выборочно демонстрировать те факты, которые подтверждают его правоту, и утаивать те, которые ее опровергают или попросту не сочетаются с его теорией. Наше восприятие науки необъективно – мы верим в необходимость схематизированных, точных и далеких от практики гарвардских методов. Статистические исследования тоже искажены односторонностью. Еще одна причина больше доверять тем, кто не подтверждает что-либо, чем тем, кто подтверждает.

Ученое сообщество тщательно готовится к тому, чтобы сообщить нам, что оно для нас сделало, но умалчивает о том, чего оно для нас не сделало, – отсюда и пропаганда незаменимости научных методов. Такое положение вещей можно наблюдать повсеместно. Трейдеры рапортуют об успехах, и люди считают их умными, потому что не видят неудач, о которых трейдеры молчат.
Если я ударю кого-то по голове камнем весом 10 килограммов, он причинит больше вреда, чем два удара камнями по пять килограммов, и куда больше вреда, чем десять ударов камнями по килограмму. Это просто: если вы начертите график, на котором на вертикальной оси отображается причиненный вред, а на горизонтальной – размер камня, линия, описывающая соотношение этих двух величин, будет не прямой, а кривой. Она наглядно асимметрична.

Вот очень простое правило, которое позволяет распознать хрупкость:

Вред, причиняемый хрупкой вещи потрясениями, возрастает по мере увеличения их интенсивности (до какого-то уровня).
Сегодня советско-гарвардские чиновники США, отвечающие за здравоохранение, твердят нам, что нужно ежедневно употреблять в пищу определенное количество питательных веществ (белки, витамины и так далее), которому соответствует определенное число калорий. У каждого пищевого компонента есть «суточная норма потребления», выраженная в процентах. Одно дело, что никто не может объяснить, на каких основаниях нам даются подобные рекомендации. И в то же время у этих предписаний есть еще один изъян: они настаивают на регулярности приема пищи. Те, кто составляет списки пищевых компонентов, никак не поймут, что усвоение калорий и питательных веществ в течение дня маленькими порциями, «сбалансированное» и по часам, может не давать того эффекта, который наблюдается, когда организм питается нерегулярно или даже непредсказуемо, скажем, сегодня получает множество белков, завтра постится, послезавтра пирует.

По сути, речь об отрицании гормезиса: нам отказывают в малейшем стрессоре в виде эпизодического нарушения режима питания. Долгое время никто даже не пытался понять, важна ли в долгосрочном плане неустойчивость распределения – эффект второго порядка – так же, как состав пищи. Только сейчас ученые взялись за этот очень, очень простой вопрос. Оказалось, что переменчивость источников питания и нелинейность физиологических реакций – это ключевые факторы в работе биологических систем. Если в понедельник в вашем рационе совсем нет белков, а в среду вы ими обжираетесь, организм реагирует совсем по-другому. Для него это полезнее, возможно, из-за нарушения режима, потому что стрессор запускает механизмы, благодаря которым питательные вещества усваиваются лучше. Если не считать недавние практические исследования, малочисленные и не связанные между собой, эффект выпуклости попросту игнорировался наукой – но не религиями, традициями и заветами предков.
Если вы обладаете благоприятной асимметрией (или позитивной выпуклостью), например как у опционов, в долгосрочном плане у вас все будет хорошо – столкнувшись с неопределенностью, вы все равно выиграете больше среднего. Чем больше неопределенность, тем значительнее роль опциональности, тем больше ваш выигрыш. Это самое главное свойство в жизни.
Всю свою жизнь я пользовался замечательно простым правилом: распознать шарлатана легче легкого – он всегда дает одни только позитивные советы, используя наше легковерие и предрасположенность лохов к рецептам, которые кажутся нам очевидными, но при этом очень быстро забываются. Загляните в любую книгу, заглавие которой начинается с «Как…» (продолжение придумайте сами: разбогатеть, потерять вес, завести друзей, внедрить инновацию, провести успешную предвыборную кампанию, накачать мускулы, найти мужа, руководить детским приютом и так далее). Однако на практике профессионалы используют «негативные» советы, те, которые отобрала эволюция: шахматные гроссмейстеры обычно выигрывают, не давая себя победить; люди богатеют, потому что не банкротятся (особенно когда это делают другие); религии в основном запрещают что-то; мудрость жизни состоит в понимании, чего именно следует избегать.

В жизни антихрупкости достигают те, кто не является лохом.
Для арабского мыслителя и религиозного лидера Али ибн Абу-Талеба (мы не родственники) держаться на расстоянии от невежи – все равно что дружить с мудрецом.

Модернизированная версия этого высказывания принадлежит Стиву Джобсу: «Люди думают, что фокусироваться – значит говорить “да” тому, на чем вы фокусируетесь. Ничего подобного. Это значит говорить “нет” сотне других хороших идей, которые вас посетили. Вы должны отбирать идеи тщательно. Сам я горжусь тем, чего мы не сделали, так же сильно, как тем, что я сделал. Инновация – это когда ты говоришь “нет” тысяче вещей».
Многие слышали о правиле 80/20, базирующемся на открытии, которое Вильфредо Парето сделал больше ста лет назад: он обнаружил, что 20 процентов итальянцев владели 80 процентами земли – и наоборот. 20 процентов из этих 20 процентов (четыре процента) владели 80 процентами от 80 процентов земли (64 процентами). В итоге один процент итальянцев владел почти половиной всех земель Италии. Перед нами Крайнестан, где победитель получает все. То же соотношение мы видим повсюду – так распределяется богатство, так продаются книги различных авторов.

Мало кто понимает, что от явлений, подчиняющихся правилу 80/20, мы движемся в сторону еще более неравномерного распределения 99/1: 99 процентов трафика в Интернете приходится на меньше чем один процент сайтов, 99 процентов книжных продаж – на один процент авторов… И тут я должен остановиться, потому что цифры причиняют мне боль. Почти всякое современное явление относится к разряду «победитель получает все», при этом возникают источники вреда и выгоды. Соответственно, как я покажу ниже, один процент модификаций в системе может уменьшить ее хрупкость (или увеличить антихрупкость) на 99 процентов. Для того, чтобы сделать мир лучше и безопаснее, требуется всего лишь несколько простых шагов, часто с минимальными затратами.
Когда мы видим двух людей, молодого и пожилого, мы можем с уверенностью сказать, что младший переживет старшего. Если речь идет о чем-то непортящемся, например о технологиях, дело обстоит по-другому. Есть две возможности: либо прогнозируемая дополнительная продолжительность жизни у них одинакова (в этом случае распределение вероятностей называется экспоненциальным), либо у старой технологии она больше, чем у новой, пропорционально их относительному возрасту. В этой ситуации если старой технологии 80 лет, а новой – 10 лет, можно ожидать, что старая просуществует в восемь раз дольше, чем новая.

Для всего того, что портится, каждый дополнительный день жизни означает, что ожидаемая дополнительная продолжительность жизни становится короче. Для всего того, что не портится, каждый дополнительный день может означать, что ожидаемая продолжительность жизни стала длиннее.

Тут важен следующий принцип: я не говорю, что ни одна технология не устаревает, я говорю лишь, что технологии, которые могут устаревать, уже мертвы.
Neo! Так и знал, что оценишь :)
А какое впечатление от этих книг?

(это Roi, новая инкарнация)
Заблуждение типа «есть ли у вас доказательство?», когда доказательство безвредности путают с недоказанностью вреда, похоже на ситуацию, в которой отсутствие признаков болезни путают с доказательством того, что человек не болен. Отсутствие доказательств чего-либо вовсе не означает, что можно считать доказанным обратное; как ни странно, эту ошибку совершают чаще умные и образованные люди, словно образование подталкивает их к таким логическим ошибкам.

Вспомним: в условиях нелинейности простые определения «вредный» или «полезный» не абсолютны – все зависит от дозы.
Если в природе есть что-то, чего мы не понимаем, скорее всего, это явление имеет смысл, просто мы не в состоянии его постичь. У естественного своя логика, и она кладет нашу логику на лопатки. В юриспруденции есть следующая дихотомия: невиновен, пока не доказана вина — совсем не то же, что виновен, пока не доказана невиновность. По аналогии я предлагаю такое правило: все, что делает Мать-Природа, научно, пока не доказано обратное; все, что делают люди и наука, ошибочно, пока не доказано обратное.
Все, что нестабильно или хрупко, со временем с большой вероятностью разрушилось. При этом взаимодействия между компонентами Матери-Природы должны были происходить так, чтобы система в целом продолжала функционировать. За миллионы лет природа породила удивительное сочетание неуязвимости, антихрупкости и локальной хрупкости; жертвы в какой-то области нужны, чтобы природа становилась менее хрупкой. Мы жертвуем собой ради наших генов, обмениваем нашу хрупкость на их выживание. Мы стареем, а гены остаются молодыми и приспосабливаются к среде все лучше и лучше. Маленькие объекты все время разрушаются, чтобы природа могла избежать крупномасштабных глобальных катастроф.
Просвещенный рационализм ставит единственное условие: мыслить и действовать с учетом того, что вы не видите всей полноты картины; быть просвещенным – значит понимать, что вы не просвещены.
Стоит усомниться в каком-либо аспекте медицины – или ничем не ограниченного технического «прогресса», – как вам приведут стандартный софистический довод: «Мы живем дольше, чем наши предки». Кое-кто не устает повторять куда более глупый аргумент, мол, склонность к естественному подразумевает желание вернуться в эпоху, когда мы «были дикарями и жили недолго»; эти люди не понимают, что говорят чушь. Это все равно что утверждать, будто потребление свежих, неконсервированных продуктов означает отказ от цивилизации, законности и гуманизма. Между тем довод об ожидаемой продолжительности жизни не так прост, как кажется.

Ожидаемая продолжительность жизни увеличилась (если не считать опасности ядерной войны) из-за сочетания многих факторов: санитария, пенициллин, падение преступности, достижения хирургии – плюс, разумеется, некоторые медики-практики, спасающие жизни больных людей. Если мы живем дольше, то лишь благодаря успехам медицины в тяжелых случаях, которые раньше заканчивались летальным исходом, – то есть в тех, когда ятрогенией можно пренебречь (эффект выпуклости). Поэтому считать, что мы живем дольше благодаря медицине и методам лечения нового времени, – серьезная ошибка.

Еще одна ошибка из разряда «одураченные случайностью» – думать, что если ожидаемая продолжительность жизни при рождении до ХХ века составляла 30 лет, значит, люди и жили всего лишь 30 лет. Распределение чрезвычайно асимметрично, множество младенцев умирало при родах или сразу после рождения. Условная продолжительность жизни была велика – не забывайте, что наши предки в основном умирали от травм[117]. Возможно, увеличение ожидаемой продолжительности жизни – заслуга больше законодателей, чем врачей, так что за успехи в этом направлении следует благодарить скорее общество, чем науку.
Доказано, что многие люди становятся здоровее, когда перестают употреблять пищу, которой не было в местах обитания их предков: сахара и другие углеводы в неестественном виде, продукты из пшеницы (особенно они противопоказаны при глютеновой болезни, хотя эта сравнительно новая добавка к рациону человека так или иначе негативно сказывается на здоровье почти каждого из нас), коровье молоко и продукты из него (у людей неевропейского происхождения организм может не переносить лактозу), прохладительные напитки (диетические и обыкновенные), вино (для тех, чьи предки жили в Азии и не привыкли к нему), витамины в таблетках, пищевые добавки. Тот же эффект наблюдается при отказе от семейных врачей, таблеток от головной боли и иных болеутоляющих средств. Зависимость от последних поощряет нас даже не пытаться выяснить методом проб и ошибок, почему у нас болит голова – причиной могут быть расстройство сна, мышечные спазмы в области шеи, сильные стрессоры. Таблетки позволяют нам губить себя, загоняя нас в прокрустово ложе. Не нужно идти слишком далеко, достаточно отказаться от таблеток, которые прописал вам врач, или, еще лучше, от самого врача.
Страницы: Пред. 1 2 3 4 След.
Читают тему (гостей: 1, пользователей: 0, из них скрытых: 0)