ЧУВСТВО СОБСТВЕННОЙ ВАЖНОСТИ
(по книгам Карлоса Кастанеды)
Чувство собственной важности, самозначительность, серьезное отношение к себе ( анг. feeling of self-importance) - сила, порождаемая человеческим образом самого себя, которая направлена на удержание точки сборки в фиксированном положении первого внимания. Природа этой силы настолько тесно связана с жалостью к себе, что маги пришли к выводу: ЧСВ - это замаскированная жалость к себе. [т.8, гл.4, стр.157/269]
ЧСВ является своего рода координатной сеткой тоналя, пронизывая собой любую деятельность человека. Образно говоря, ЧСВ – это чудовище о трех тысячах голов. [т.8, гл.6, стр.253/269]
ЧСВ - стержень личности и фундамент всех поступков человека в мире первого внимания. Для обычного человека ЧСВ это, с одной стороны, сердцевина всего наилучшего, что в нем имеется, а с другой – сердцевина всей его внутренней гнили.[т.7, гл.2, стр.24/311]
Для магов же, стремящихся к сдвигу точки сборки, ЧСВ проявляет себя в первую очередь как деятельность, потребляющая самое большое количество энергии осознания, которая собственно и нужна для сдвига точки сборки, и потому является жуткой обузой. Отсюда и усилия, которые воин прилагает для искоренения самозначительности. [т.7, гл.2, стр.25/311]
ЧСВ для воина не только главнейший и самый могущественный из его врагов на пути к Свободе, но и Немезида для всего человечества![т.9, гл.6, стр.49/285 ]
ПРИРОДА ЧУВСТВА СОБСТВЕННОЙ ВАЖНОСТИ
Согласно воззрениям магов, ЧСВ и его продукт эго (индивидуальное "я"), не всегда занимали главенствующую роль в тонале человека. Так как корни этого чувства тянутся к эволюционным истокам человека, к животному миру, где можно найти его зачатки у всех высших животных, живущих коллективной жизнью, изначально ЧСВ занимало подобающее ему роль инструмента социального выживания в плане обеспечения собственной безопасности и продолжения рода. Но по мере развития разума, основой которого есть способность к прогнозированию на основе прошлого опыта и текущей ситуации, а так же по мере развития языка, обеспечивающего все более развитую семантику и инвентарные списки (с той же целью повышения удачности прогнозирования), человек, ослепленный удачностью своих прогнозов, начал развивать эгоизм.
Таким образом, основой эгоизма стало ощущение (выросшее из несомненно полезного навыка предвидения), что человек может предвидеть и заранее намечать вообще все действия, которые он привык выполнять. Тем самым человек одурачил себя, забывая что ничто не бывает таким ясным, как нам бы того хотелось. Именно из этого чувства выросло представление об индивидуальном «я», которое начало диктовать человеку характер и диапазон его действий. т.8, гл.4, стр.157/269
Оборотной стороной, а так же неожиданной основой этого ощущения важности, стала жалость к себе, неизменно возникающая в случае неудачного прогноза. Если обычно в случае не соответствия намеченного и реального результата прогностическая модель должна быть изменена, то тут, что называется нашла коса на камень. Человек, одержимый ЧСВ, решил, что если факты не соответствуют ожиданиям, то тем хуже для фактов и все равно будет "все по-моему". Необходимость что-то менять в себе заменялась различными проявлениями жалости к себе - гневом, обидой и т.д. Именно отсюда неуемная страсть человека разумного к изменению окружающей среды под себя вместо обычного в животном мире гибкого подхода подстраивания под среду. Именно в жалости к себе ЧСВ нашло опору и не даром маги считают, что самозначительность – это просто замаскированная жалость к себе. т.8, гл.4, стр.157/269
Верно то, что без жалости к себе человек был бы не в состоянии быть таким важным, но верно и другое - для того, чтобы жалость к себе сработала, необходимо быть важным, безответственным и бессмертным. Когда эти чувства трансформированы, уже невозможно жалеть себя. т.4, ч.3, гл.2, стр.241/296
Конечно, в ЧСВ можно найти и плюсы - почти все лучшее, что сделано и придумано человечеством, тоже берет свои истоки в ЧСВ (т.7, гл.2, стр.24/311): ведь именно это чувство заставляет нас считать, что мы заслуживаем лучших условий, лучшего обращения и вообще не должны работать. В первую очередь именно лень, как проявление жалости к себе, и тщеславие, как проявление ЧСВ, являются локомотивом научного прогресса.
По мере того, как ощущение эго усиливалось, человек постепенно утрачивал естественную связь с безмолвным знанием, что выражалось в фиксации его точки сборки в строго определенной позиции. Процесс этот был с положительной обратной связью - чем сильнее фиксировалась точка сборки, тем больше человек погрязал в чрезмерной озабоченности своей индивидуальностью и наоборот. Современный человек, будучи наследником этого процесса, в конечном счете пришел к тому, что безнадежно отстранен от энергетического источника всего сущего, и единственное, что ему остается, это лишь выражать свое отчаяние в насильственных и циничных действиях саморазрушения, причиной которых является та небольшая частица безмолвного знания, которая у него еще осталась. т.8, гл.4, стр.158/269
Сейчас мы не в состоянии вспомнить, какие титанические усилия нам потребовались, чтобы утвердить ЧСВ и жалость к себе как фундаментальные черты своего тоналя. Но как только мы рождаемся, все окружающие нас люди (черные маги) делают все, чтобы научить нас самих фиксировать нашу точку сборки в строго определенном месте с помощью жалости к себе, как свидетеля всех наших поступков (а , например, у людей - Маугли никакого ЧСВ нет и в помине). Примерно с 2-х - 3х лет, как только человек научился говорить, в процессе воспитания ему передаются навыки образования социальных щитов, основанных на жалости к себе. Поводы, по которым мы должны обижаться, раздражаться, впадать в гнев и т.д. вбиваются в голову на уровне рефлексов. Все это заставляет точку сборки собирать мир ложного сострадания, но реальной жестокости и эгоцентризма. В этом мире единственно реальными чувствами оказываются лишь те, которые удобны тому, кто их испытывает. т.8, гл.4, стр.162/269
Все это приводит к тому, что, с точки зрения магов, ЧСВ - это сила, которая тщетно потребляет огромное количество энергии только для того, чтобы точка сборки оставалась на одном месте. т.7, гл.2, стр.25/311 При этом оно удручающе ограничивает наше обычное состояния осознания, искажая и даже уродуя истинную картину мира, делая современного человека убийственным эгоистом, полностью поглощенным собой. т.7, гл.4, стр.66/311
Кроме того, ЧСВ влияет на способность познавать - оно фильтрует поступающие сигналы, искажает и вытесняет их, помимо нашей осознанной воли "решая", что для нас близкое и понятное, что – чужое и далекое. Из-зав него мы и не можем научиться воспринимать что-то качественно новое - любое отклонение от навязанного ЧСВ шаблона вытесняется как угроза для человеческой формы, т.е для текущего положения точки сборки.
Возможно, что на уровне эманаций ЧСВ представляет собой имманентную способность определенных, собирающих реальные миры эманаций, придавать инертность свечению осознания, которое их осветило и не давать ему двигаться дальше. Подобно бозону Хиггса точка сборки приобретает "массу" вследствие взаимодействия с освещенными ею определенными эманациями, отчего осознание владельца точки сборки становится "тяжелым" и инертным. Похоже, не во всех позициях точки сборки задеты свечением осознания эти "липкие" эманации - как минимум в позиции повышенного осознания, куда советуют без опаски сдвигать точку сборки новые видящие, этого эффекта не наблюдается. т.7, гл.18, стр.310/311
Например, в мирах второго внимания сила ЧСВ определенно работает, чему служат примером древние маги, которые там попадались в ловушку самозначительности, наивно считая, что могут управлять неорганиками. И только практикующие безупречность новые видящие остались верны идее полного осознания, полной Свободы и служению Духу, абстрактному.
ПРОЯВЛЕНИЯ ЧСВ
Проявления работы ЧСВ описаны в основном как объяснения и наставления дона Хуана К.Кастанеде и другим ученикам их поведения в контексте необходимости избавления от ЧСВ. Человеку обычно присущи следующие переживания и поступки, обусловленные его раздутой самозначительностью:
- обеспокоенность тем, как его воспримут, как ему себя подать, какое впечатление он производит на других, понравится ли он окружающим
- обеспокоенность тем, признают ли его и будут ли ним восхищаться
- считает себя вправе раздражаться по любому поводу, почти все время оскорбляться и обижаться на поступки и оплошности окружающих
- может позволить себе развернуться и уйти, когда ситуация складывается не так, как ему того хочется
- не доводит до конца ни единого дела
- демонстрирует "силу" характера (на самом деле слабость и самодовольность) [т.3, гл.3, стр.35/305]
- чувствует себя глупо и нелепо, ощущает неловкость и опасение в странных и необычных ситуациях (например, при разговоре с растениями) [т.3, гл.3, стр.37/305]
- чувствует необходимость защищаться при любой критике
- чувствует себя обязанным объяснять свои поступки [т.3, гл.9, стр.101/305]
- сам себя обычно не любит и судит
- сожалеет о чем-то сделанном, потому как рассматривает свои действия как низкие, подлые, отвратительные или порочные [т.3, гл.15, стр.215/305]
- считает, что заслуживает лучших условий, лучшего обращения
- в моменты стресса и разочарования испытывает ярость или жалость к самому себе [т.4, ч.3, гл.2, стр.241/296]
- идеальный объект для розыгрышей, заманивания в ловушки и одурачивания [т.6, гл.10, стр.201/309]
- исполняет роль мелкого тирана относительно других людей
- испытывает ярость (бешенство), праведное негодование, напряжение, беспокойство, подозрительность и раздражение при ощущении покушения на свой социальный статус [т.7, гл.1, стр.16,20/311]
- лопнуть готов, когда его заставляют чувствовать себя полнейшим ничтожеством (обратная сторона гордыни или гордости)
- при этом действует на эмоциях - в гневе, без контроля и дисциплины, не имея выдержки [т.7, гл.2, стр.35,40/311]
- идут на поводу у эмоциональных реакций, эмоциональные взрывы вместо трезвого понимания [т.7, гл.4, стр.66/311]
- испытывают смущение, расстройство и жалость к себе в случае, например, понимания, что не является чем-то особенным
- склонность к болезненной впечатлительности, к меланхолии, подозрительности [т.7, гл.8, стр.141/311]
- склонность к лени, праздности
- испытывает зависть, стремится к доминированию по отношению к своим ближними
- испытывает сострадание (ложное по сути) в мире реальной жестокости и эгоцентризма
- чувствует, что может предвидеть и заранее намечать действия, которые привык выполнять [т.8, гл.4, стр.157/269]
- единственно реальными чувствами оказываются лишь те, которые ему удобны [т.8, гл.4, стр.162/269]
- переживает, если потерял нить своего рассказа [т.8, гл.6, стр.209/269]
- гнев и унижения, чувства подавленности и поражения носятся и прокручиваются в себе годами [т.8, гл.6, стр.252/269]
Первопричиной же таких поведенческих структур дон Хуан считал то, что люди в своей собственной голове считают себя слишком, чертовски важными и верят в то, что они превыше всего в мире. Это и есть самое слабое место обычного человека – все свои действия и чувства обычный человек рассматривает как нечто предельно важное, как нечто, имеющее решающее значение.
Несоразмерная значимость, придаваемая обычными людьми собственной персоне, чувство, что наиболее важное и значительное явление в мире – это их личность и индивидуальность, мешают по-настоящему ощутить окружающий мир. Ограниченность обычного, пропитанного ЧСВ, состояния осознания искажает и даже уродует истинную картину мира. Точно зашоренная лошадь, все, что видит обычный человек, – это отражения самого себя и ничего другого
(по книгам Карлоса Кастанеды)
Чувство собственной важности, самозначительность, серьезное отношение к себе ( анг. feeling of self-importance) - сила, порождаемая человеческим образом самого себя, которая направлена на удержание точки сборки в фиксированном положении первого внимания. Природа этой силы настолько тесно связана с жалостью к себе, что маги пришли к выводу: ЧСВ - это замаскированная жалость к себе. [т.8, гл.4, стр.157/269]
ЧСВ является своего рода координатной сеткой тоналя, пронизывая собой любую деятельность человека. Образно говоря, ЧСВ – это чудовище о трех тысячах голов. [т.8, гл.6, стр.253/269]
ЧСВ - стержень личности и фундамент всех поступков человека в мире первого внимания. Для обычного человека ЧСВ это, с одной стороны, сердцевина всего наилучшего, что в нем имеется, а с другой – сердцевина всей его внутренней гнили.[т.7, гл.2, стр.24/311]
Для магов же, стремящихся к сдвигу точки сборки, ЧСВ проявляет себя в первую очередь как деятельность, потребляющая самое большое количество энергии осознания, которая собственно и нужна для сдвига точки сборки, и потому является жуткой обузой. Отсюда и усилия, которые воин прилагает для искоренения самозначительности. [т.7, гл.2, стр.25/311]
ЧСВ для воина не только главнейший и самый могущественный из его врагов на пути к Свободе, но и Немезида для всего человечества![т.9, гл.6, стр.49/285 ]
ПРИРОДА ЧУВСТВА СОБСТВЕННОЙ ВАЖНОСТИ
Согласно воззрениям магов, ЧСВ и его продукт эго (индивидуальное "я"), не всегда занимали главенствующую роль в тонале человека. Так как корни этого чувства тянутся к эволюционным истокам человека, к животному миру, где можно найти его зачатки у всех высших животных, живущих коллективной жизнью, изначально ЧСВ занимало подобающее ему роль инструмента социального выживания в плане обеспечения собственной безопасности и продолжения рода. Но по мере развития разума, основой которого есть способность к прогнозированию на основе прошлого опыта и текущей ситуации, а так же по мере развития языка, обеспечивающего все более развитую семантику и инвентарные списки (с той же целью повышения удачности прогнозирования), человек, ослепленный удачностью своих прогнозов, начал развивать эгоизм.
Таким образом, основой эгоизма стало ощущение (выросшее из несомненно полезного навыка предвидения), что человек может предвидеть и заранее намечать вообще все действия, которые он привык выполнять. Тем самым человек одурачил себя, забывая что ничто не бывает таким ясным, как нам бы того хотелось. Именно из этого чувства выросло представление об индивидуальном «я», которое начало диктовать человеку характер и диапазон его действий. т.8, гл.4, стр.157/269
Оборотной стороной, а так же неожиданной основой этого ощущения важности, стала жалость к себе, неизменно возникающая в случае неудачного прогноза. Если обычно в случае не соответствия намеченного и реального результата прогностическая модель должна быть изменена, то тут, что называется нашла коса на камень. Человек, одержимый ЧСВ, решил, что если факты не соответствуют ожиданиям, то тем хуже для фактов и все равно будет "все по-моему". Необходимость что-то менять в себе заменялась различными проявлениями жалости к себе - гневом, обидой и т.д. Именно отсюда неуемная страсть человека разумного к изменению окружающей среды под себя вместо обычного в животном мире гибкого подхода подстраивания под среду. Именно в жалости к себе ЧСВ нашло опору и не даром маги считают, что самозначительность – это просто замаскированная жалость к себе. т.8, гл.4, стр.157/269
Верно то, что без жалости к себе человек был бы не в состоянии быть таким важным, но верно и другое - для того, чтобы жалость к себе сработала, необходимо быть важным, безответственным и бессмертным. Когда эти чувства трансформированы, уже невозможно жалеть себя. т.4, ч.3, гл.2, стр.241/296
Конечно, в ЧСВ можно найти и плюсы - почти все лучшее, что сделано и придумано человечеством, тоже берет свои истоки в ЧСВ (т.7, гл.2, стр.24/311): ведь именно это чувство заставляет нас считать, что мы заслуживаем лучших условий, лучшего обращения и вообще не должны работать. В первую очередь именно лень, как проявление жалости к себе, и тщеславие, как проявление ЧСВ, являются локомотивом научного прогресса.
По мере того, как ощущение эго усиливалось, человек постепенно утрачивал естественную связь с безмолвным знанием, что выражалось в фиксации его точки сборки в строго определенной позиции. Процесс этот был с положительной обратной связью - чем сильнее фиксировалась точка сборки, тем больше человек погрязал в чрезмерной озабоченности своей индивидуальностью и наоборот. Современный человек, будучи наследником этого процесса, в конечном счете пришел к тому, что безнадежно отстранен от энергетического источника всего сущего, и единственное, что ему остается, это лишь выражать свое отчаяние в насильственных и циничных действиях саморазрушения, причиной которых является та небольшая частица безмолвного знания, которая у него еще осталась. т.8, гл.4, стр.158/269
Сейчас мы не в состоянии вспомнить, какие титанические усилия нам потребовались, чтобы утвердить ЧСВ и жалость к себе как фундаментальные черты своего тоналя. Но как только мы рождаемся, все окружающие нас люди (черные маги) делают все, чтобы научить нас самих фиксировать нашу точку сборки в строго определенном месте с помощью жалости к себе, как свидетеля всех наших поступков (а , например, у людей - Маугли никакого ЧСВ нет и в помине). Примерно с 2-х - 3х лет, как только человек научился говорить, в процессе воспитания ему передаются навыки образования социальных щитов, основанных на жалости к себе. Поводы, по которым мы должны обижаться, раздражаться, впадать в гнев и т.д. вбиваются в голову на уровне рефлексов. Все это заставляет точку сборки собирать мир ложного сострадания, но реальной жестокости и эгоцентризма. В этом мире единственно реальными чувствами оказываются лишь те, которые удобны тому, кто их испытывает. т.8, гл.4, стр.162/269
Все это приводит к тому, что, с точки зрения магов, ЧСВ - это сила, которая тщетно потребляет огромное количество энергии только для того, чтобы точка сборки оставалась на одном месте. т.7, гл.2, стр.25/311 При этом оно удручающе ограничивает наше обычное состояния осознания, искажая и даже уродуя истинную картину мира, делая современного человека убийственным эгоистом, полностью поглощенным собой. т.7, гл.4, стр.66/311
Кроме того, ЧСВ влияет на способность познавать - оно фильтрует поступающие сигналы, искажает и вытесняет их, помимо нашей осознанной воли "решая", что для нас близкое и понятное, что – чужое и далекое. Из-зав него мы и не можем научиться воспринимать что-то качественно новое - любое отклонение от навязанного ЧСВ шаблона вытесняется как угроза для человеческой формы, т.е для текущего положения точки сборки.
Возможно, что на уровне эманаций ЧСВ представляет собой имманентную способность определенных, собирающих реальные миры эманаций, придавать инертность свечению осознания, которое их осветило и не давать ему двигаться дальше. Подобно бозону Хиггса точка сборки приобретает "массу" вследствие взаимодействия с освещенными ею определенными эманациями, отчего осознание владельца точки сборки становится "тяжелым" и инертным. Похоже, не во всех позициях точки сборки задеты свечением осознания эти "липкие" эманации - как минимум в позиции повышенного осознания, куда советуют без опаски сдвигать точку сборки новые видящие, этого эффекта не наблюдается. т.7, гл.18, стр.310/311
Например, в мирах второго внимания сила ЧСВ определенно работает, чему служат примером древние маги, которые там попадались в ловушку самозначительности, наивно считая, что могут управлять неорганиками. И только практикующие безупречность новые видящие остались верны идее полного осознания, полной Свободы и служению Духу, абстрактному.
ПРОЯВЛЕНИЯ ЧСВ
Проявления работы ЧСВ описаны в основном как объяснения и наставления дона Хуана К.Кастанеде и другим ученикам их поведения в контексте необходимости избавления от ЧСВ. Человеку обычно присущи следующие переживания и поступки, обусловленные его раздутой самозначительностью:
- обеспокоенность тем, как его воспримут, как ему себя подать, какое впечатление он производит на других, понравится ли он окружающим
- обеспокоенность тем, признают ли его и будут ли ним восхищаться
- считает себя вправе раздражаться по любому поводу, почти все время оскорбляться и обижаться на поступки и оплошности окружающих
- может позволить себе развернуться и уйти, когда ситуация складывается не так, как ему того хочется
- не доводит до конца ни единого дела
- демонстрирует "силу" характера (на самом деле слабость и самодовольность) [т.3, гл.3, стр.35/305]
- чувствует себя глупо и нелепо, ощущает неловкость и опасение в странных и необычных ситуациях (например, при разговоре с растениями) [т.3, гл.3, стр.37/305]
- чувствует необходимость защищаться при любой критике
- чувствует себя обязанным объяснять свои поступки [т.3, гл.9, стр.101/305]
- сам себя обычно не любит и судит
- сожалеет о чем-то сделанном, потому как рассматривает свои действия как низкие, подлые, отвратительные или порочные [т.3, гл.15, стр.215/305]
- считает, что заслуживает лучших условий, лучшего обращения
- в моменты стресса и разочарования испытывает ярость или жалость к самому себе [т.4, ч.3, гл.2, стр.241/296]
- идеальный объект для розыгрышей, заманивания в ловушки и одурачивания [т.6, гл.10, стр.201/309]
- исполняет роль мелкого тирана относительно других людей
- испытывает ярость (бешенство), праведное негодование, напряжение, беспокойство, подозрительность и раздражение при ощущении покушения на свой социальный статус [т.7, гл.1, стр.16,20/311]
- лопнуть готов, когда его заставляют чувствовать себя полнейшим ничтожеством (обратная сторона гордыни или гордости)
- при этом действует на эмоциях - в гневе, без контроля и дисциплины, не имея выдержки [т.7, гл.2, стр.35,40/311]
- идут на поводу у эмоциональных реакций, эмоциональные взрывы вместо трезвого понимания [т.7, гл.4, стр.66/311]
- испытывают смущение, расстройство и жалость к себе в случае, например, понимания, что не является чем-то особенным
- склонность к болезненной впечатлительности, к меланхолии, подозрительности [т.7, гл.8, стр.141/311]
- склонность к лени, праздности
- испытывает зависть, стремится к доминированию по отношению к своим ближними
- испытывает сострадание (ложное по сути) в мире реальной жестокости и эгоцентризма
- чувствует, что может предвидеть и заранее намечать действия, которые привык выполнять [т.8, гл.4, стр.157/269]
- единственно реальными чувствами оказываются лишь те, которые ему удобны [т.8, гл.4, стр.162/269]
- переживает, если потерял нить своего рассказа [т.8, гл.6, стр.209/269]
- гнев и унижения, чувства подавленности и поражения носятся и прокручиваются в себе годами [т.8, гл.6, стр.252/269]
Первопричиной же таких поведенческих структур дон Хуан считал то, что люди в своей собственной голове считают себя слишком, чертовски важными и верят в то, что они превыше всего в мире. Это и есть самое слабое место обычного человека – все свои действия и чувства обычный человек рассматривает как нечто предельно важное, как нечто, имеющее решающее значение.
Несоразмерная значимость, придаваемая обычными людьми собственной персоне, чувство, что наиболее важное и значительное явление в мире – это их личность и индивидуальность, мешают по-настоящему ощутить окружающий мир. Ограниченность обычного, пропитанного ЧСВ, состояния осознания искажает и даже уродует истинную картину мира. Точно зашоренная лошадь, все, что видит обычный человек, – это отражения самого себя и ничего другого